То синий урман приснится,
То где-нибудь у костра
Вспорхнет предо мной жар-птицей
От мартена искра.
И до утра не отпустит,
— Как руки ее длинны!
— Отлитая в Златоусте
Зеркальная сталь луны.
Урал, Урал, твое вчера
Стоит передо мной,
Когда в глухие вечера
Тайга – вокруг стеною.
Работный люд здесь прежде чах,
Его нужда косила,
Плыл по литейкам дым и чад,
Оранжевый и синий.
Лампадки свет едва дрожал
Над заводским отчетом,
И снова каторжник бежал,
Бежал, хоть в лапы к черту.
А на сто верст вокруг – леса,
Да углежогов избы,
Да рудобоев голоса,
Да приказчик – изверг!
Среди кристаллов хрусталя
И замутненных друз топазов –
Прости, уральская земля! –
Ты мне увиделась не сразу.
То бликовал в скале нефрит,
То завораживали яшмы.
А ты, невзрачная на вид,
Мне лишь потом на сердце ляжешь.
Проступишь кровью сквозь бинты,
Травой сквозь скальные уступы,
Сквозь самоцветы и цветы
Вдруг красота, твоя проступит.
Хребет уральский будет предо мной,
Куда бы не пришлось потом уехать.
Стоят урманы темные стеной,
Они для птиц и зверя не помеха.
Здесь на опушке на краю зари
Токуют и поныне глухари.
Хребет уральский – доменщиков дом.
Не им ли благодарна я навеки
За это представление о том,
Как возникают золотые реки!
Они текут в артерии страны,
Их наполняя молодою силой…
И не чураясь огненной волны,
Алеют зори, светятся осины.
— Без Урала нет России! –
Слышу, чуть не каждый день.
На горе растут осины,
Морося на травы тень.
Лоси на тропе лосиной
За лосих друг друга бьют,
Над Куштумом и Висимом
Звезды дух сосновый пьют.
Тут не раз сгущали тучи
Беляки и кулачье,
На лоб шапку нахлобучив,
К домне шел Борис Ручьев.
Он – душа Магнитостроя –
Сталь варил, как песню пел,
Здесь Бажовские герои
У своих горняцких дел.
За Миассом и Висимом
Пробиваясь сквозь пургу...
Без Урала, впрямь, России
Я представить не могу.
От Заполярья до Оренбуржья –
Каменный пояс.
Зря волкодавом снежная буря
Лает на поезд.
Спелой рябины алые стяги
Здесь, по соседству.
Разве ей сладить с рельсовой тягой,
Тягою сердца?
Утро настало. Иду к заповедной Мурзинке,
Что угнездилась в Иртышских притоках на Нейве.
Солнце упало в сосновый разлив, как в корзинку.
Сколько красот извели забулдыги за деньги!
Где ж турмалины, бериллы длиною по локоть?
Кучи отвалов. Работы немало тут адской...
Зверев Данила, заядлый тот горщик и дока,
Камень разглядывал, словно заморскую цацку.
Сколько намыл он в песках Положихи алмазов!
То ли колдун, то ли просто был парень везучий
В шахте заброшенной роюсь – увидеть бы глазом
Как на кристаллах сверкнет, словно радуга – лучик.
Полнеба ненастьем закрыло,
И дождь, словно строчек курсив...
Но только Урал сизокрылый
В любую погоду красив.
Озера и реки в урманы
Насквозь продувные боры
Вставляю, я в память в рамы, –
Пускай повисят до поры!
Вновь встречу попутку на трассе.
Все бросив, – кто станет бранить?! –
В Челябинск заеду, в Миассе
Найдется кому позвонить!
Минуя холмы и отроги,
Из ливня заеду в пургу...
Расскажут о людях дороги
На этом и том берегу.
Есть места на земле и покраше,
Ну а эти – плывут, как мираж.
Вижу я корпуса Уралмаша
И в задумчивой дымке Шарташ.
Я скольжу на коньках по Исети,
Ветер колется. Щеки в огне.
Две рябины бегут, словно дети,
Взявшись за руки, прямо ко мне.
И друзей незабвенные лица,
И метели, что брали в кольцо...
Жду – заявится Саша Куницын,
Позовет в гости Костя Скворцов.
Ах, зима, белоснежная фея,
Улетай-ка, родимая, прочь!
Все равно ведь Иван Малахеев
Не умчит меня к Назину в ночь,
Где чаи и стихи до рассвета
И с крыльца для шампанского лед...
Есть места на земле... Только эти –
Просто песня, что сердце поет.